Мы же о Петербурге, скажете вы, причем тут Чарльз Дарвин? Конечно, ответим мы, автор фундаментального труда «О происхождении видов путём естественного отбора» прямого отношения к Петербургу, тем более современному, и в еще большей степени выбору крова над головой, отношения не имеет. Хотя – как посмотреть. «Никто не станет удивляться тому, что в вопросе о происхождении видов …многое остается ещё необъясненным», – заключал введение в свой бессмертный труд отец теории эволюции. С видами из петербургских окон тоже многое остается не вполне ясным. Но попробовать прояснить картину, сформулировать некую закономерность, все-таки стоит.

Оконный майнинг

Как минимум, мы беремся утверждать, что вид из окна – это как валюта (может быть, как биткойн? да простят нас финансисты!) которая выпускается и выпускается, но до девальвации всё ещё бесконечно далеко. Новый Петербург, который на наших глазах увеличивает свои жилые площади на десятки миллионов «квадратов», нуждался в таком аргументе – и нашёл его. В советское время, когда квартиры не покупали, а давали (какими бы условиями эта «дача» ни была обставлена), красивая панорама была как бы сверхбонусом – ею восхищались, ею даже чванились, ее старались передать по наследству, но все-таки сам факт наличия жилья побеждал все остальные соображения. В наше время, когда квартиры продаются, ситуация радикально изменилась. Конкуренты-девелоперы искали и, кажется, нашли этот последний, но может быть ключевой аргумент, чтобы убедить покупателя сделать покупку. И дело пошло – Петербург превратился в истинный панорамный «клондайк».

Когда сегодня речь заходит о покупке квартиры, перед возможным ее приобретателем встает множество вопросов. Один из них, last but not least, о виде из окон. Смотрите – предложение у всех продавцов в одинаковых нишах примерно одинаковое. Высота потолков, квартирография, устройство дворов, паркинги – все очень близко, все соответствует текущим представлениям о комфорте и благоустройстве за понятные деньги. Но вот локация, а значит и вид из окна, у каждого своя. Говоря метафорически, вид из окна это coup de grâce («ку дё грас», франц., в обиходе средневековых рыцарей – последний, решающий, смертельный удар) современного риелтора, именно этим кинжальным ударом он может убедить покупателя принять решение о покупке.

Новое время открывает новые перспективы. Многотрудный и довольно болезненный, по крайней мере для профессионалов, процесс разработки новых генеральных планов города, вовлечения в строительный оборот новых территорий, еще недавно считавшихся просто непрестижными, а иногда буквально безнадежными, сегодня приносит прекрасные плоды. Если еще лет десять – пятнадцать назад под «видом на воду» покупатель недвижимости, по крайней мере, укорененный петербуржец, понимал, более или менее, вид на Большую Неву между Большеохтинским и Благовещенским мостами, Мойку не дальше Новой Голландии, канал Грибоедова до Никольского собора и Фонтанку в верхнем течении, то сейчас ситуация меняется в корне.

Клондайк на Неве

Строители решительно заступили на бывшие фабричные земли вверх по течению Невы (яркий пример – активное строительство на «дальней» Октябрьской набережной, в районе Володарского и Вантового мостов). Темные речные воды, которые еще несколько десятилетий назад были транспортным путем и не более (по реке в Петербург – Ленинград поступали товары и сырье из центральной России), сегодня во многом освободились от своей промышленной функции. Как по заказу, к столетию революции «Невы державное течение» как бы растянулось от декораций бывшего имперского Петербурга на восток, до Петербурга реального, рабочего, человеческого.

Развитие города на северо-запад, в сторону Сестрорецка, вдоль нынешних Выборгской и Ушаковской набережных и Приморского проспекта, было предопределено ещё в советское время и само по себе особых панорам не предвещало. Но к жилью, которое начали строить в этих краях еще в ленинградское время, был нужен подъезд. Со временем подъезд этот расширился и превратился в важнейший городской узел вдоль Большой Невки и Черной речки. К нему со временем приложились и дома, а к домам – вид из окон, из которых можно видеть то, что старый Петербург совершенно игнорировал, действительно прекрасный вид на острова Невской дельты с севера. Строительство ниже по течению Большой Невки тоже плодотворно – там речной пейзаж дополняется панорамами Финского залива, по сведениям археологов колыбели всего жилого в наших краях.

На неизвестных островах

Возможно тот наш читатель, который в ладах с географией (у остальных просим прощения) заметил, что пока речь у нас шла о северных, а следовательно сравнительно новых районах города. Но, разумеется, «видовое разнообразие» не в меньшей мере касается старых, центральных частей города. Опустим открыточные виды – о них сказано и написано уже достаточно. Новая ситуация со строительством распространяется и на те части города, которые, говоря сегодняшним языком, служили старому Петербургу спальными районами.

На острове Безымянный – аборигены Литейной части и окрестностей Смольного и не догадываются, что тоже живут на острове, а дело обстоит именно так – с видом на воду все несколько сложнее. Понятно, застройка тут в основном старая и строителям разгуляться особо негде. И все-таки у тех девелоперских проектов, которые находят себе место в этом пространстве, тоже есть свое панорамное счастье. Это не вода в буквальном смысле, но это море – море шпилей, крыш, печных труб, далеких и близких церковных крестов. В этом смысле можно понять (хотя и не всегда принять) стремление девелопера строить выше, чтобы предъявить покупателю эту поэзию города, раньше открытую скорее художникам и жителям мансард.

Скромное обаяние буржуазии

Итак, панорамная монополия «открыточных» кварталов Петербурга если не разрушена, то сокращена. Недалек тот день, когда в глазах горожан будут реабилитированы Обводный канал, устье Фонтанки в районе «Адмиралтейских верфей», да и Волковку с Монастрыкой мы отрефлексируем как новую красоту по-петербургски. Впрочем, среди малых рек невской дельты есть и вполне «намоленные» среди них выделим скромную и прекрасную Смоленку. Приток Малой Невы, Смоленка, вернее, ее устье, хорошо известна обитателям кварталов рядом со станцией метро «Приморская». Но менее известна и поистине драгоценна Смоленка в ее среднем течении, между Уральской улицей и знаменитыми, трогательными «смоленскими» кладбищами.

Сейчас северный берег Васильевского острова динамично развивается, здесь строятся новые жилые комплексы и вылетные магистрали, стародавние заводы подвергаются решительному редевелопменту. Но хочется надеяться, что современная урбанистическая культура позволит сохранить скромное – и, в самом современном смысле, буржуазное – обаяние берегов извилистых этой части Смоленки. Ведь ее изгибы, ее как бы не упорядоченные, заросшие травой берега – не просто визуальный материал для прелестных панорам, но памятник тому времени, когда Петербург только строился, когда на заливных лугах этой части Васильевского паслись коровы… И это случайно выжившее наследие прошлого на самом деле прекрасно рифмуется с передовыми тенденциями в ландшафтной архитектуре ведущих европейских городов, где не только каждая травинка на счету, но стриженный газон уступает место органическому, как бы дикому, пейзажу, который позволяет горожанину отдохнуть и, собственно говоря, просто выжить в каменных джунглях.

Ицка Мышь